Космическая трилогия - Страница 55

Другая сцена — ночная. Я вижу, как я купаюсь с Хьои в теплом озере. Он смеется тому, как неловко я плаваю; мне, привыкшему к более тяжелому миру, трудно достаточно погрузиться в воду, чтобы хоть чуть-чуть продвинуться вперед. И тут я вижу ночное небо. Большая часть его похожа на наше, хотя глубины темнее, а звезды — ярче; но на западе происходит нечто такое, чего никакая земная аналогия не поможет вам представить. Вообразите себе увеличенный Млечный Путь — Млечный Путь через самый мощный телескоп в самую ясную ночь. А теперь представьте его не проходящим по середине неба, а восходящим, как созвездие за вершинами гор — ослепительное ожерелье огней, сверкающих, как планеты, медленно поднимается вверх, пока не заполнит пятую часть неба и не оставит за собой черный пояс, отделяющий его от горизонта. На него нельзя смотреть долго, оно слишком яркое, но это только начало. Будет что-то еще. Над харандрой свечение, как при восходе луны. «Ахихра!» — кричит Хьои, и из темноты вокруг нас ему отвечают другие отрывистые голоса. Вот теперь встает настоящий царь ночи, он осторожно пробирается через странную западную галактику, и огни ее становятся тусклыми по сравнению с его огнями. Я отвожу взгляд, потому что маленький диск гораздо ярче, чем луна, когда она всего ослепительнее. Весь хандрамит купается в бесцветном свете; я могу сосчитать все лесные стволы на той стороне озера; я вижу, что ногти у меня обломанные и грязные. И теперь я догадываюсь, что я увидел Юпитер, поднимающийся над астероидами, на сорок миллионов миль ближе, чем когда-либо видели земные глаза. Но малакандрийцы сказали бы «среди астероидов», потому что у них странный обычай иногда выворачивать наизнанку Солнечную систему. Они называют астероиды «танцорами на пороге Великих Миров»; Великие Миры — это планеты, как сказали бы мы, «помимо» или «вне» астероидов. Глундандра (Юпитер) из них самая большая и имеет в малакандрийском мышлении важное значение, которое я не могу понять. Он — «центр», «великий Мельдилорн», «трон» и «праздник». Им, конечно, прекрасно известно, что он необитаем, по крайней мере, там нет животных планетарного типа; и у них, разумеется, нет языческих побуждений населить кем-то Малельдил. Но с Юпитером связан кто-то или что-то очень важное; как всегда, «серони знают». Но они мне никогда не рассказывали. Наверное, лучший к этому комментарий — из автора, о котором я вам говорил: «Ибо верно сказано о великом Африканусе, что он никогда не был менее одинок, чем когда был одинок, поэтому в нашей философии ни одна из частей внутри Вселенной не может быть названа менее отъединенной, чем та, которую именует отъединенной чернь, ибо отсутствие людей и зверей означает лишь большую населенность другими высшими существами».

Расскажу еще, когда вы приедете. Я стараюсь прочитывать все старые книги на эту тему, о которых слышу. Теперь, когда «Уэстон» захлопнул дверь, путь к планетам лежит через прошлое; и если предстоят еще путешествия в космосе, то это будут путешествия также и во времени!

ПЕРЕЛАНДРА

ГЛАВА 1

Я сошел с поезда у Вустера и отправился пешком к дому Рэнсома (до него было три мили), размышляя по дороге, что ни один из пассажиров, оставшихся на станции, не мог бы и вообразить, что повидал тот, к кому я иду. Унылая равнина — поселок был за ней, милях в трех к северу от станции — ничем не отличалась от других равнин. Сумрачное предвечернее небо было таким же, как всегда осенью. Редкие дома, купы красных и желтых деревьев — нигде ничего особенного. И вот, миновав эту тихую, скромную местность, я увижу того, кто побывал — и жил, и ел, и пил в сорока миллионах миль отсюда, на планете, с которой Земля кажется крохотной зеленой искоркой, и разговаривал с существом, помнившим времена, когда здесь, у нас, еще никого не было.

На Марсе Рэнсом видел не только марсиан. Он встретил существ, которые называют себя эльдилами, и даже Великого Эльдила, который правит Марсом и зовется там Уарсой Малакандры. Эльдилы отличаются от тех, кто обитает на планетах. Их тело — если это тело — совсем иное, чем у нас или у марсиан. Они не едят, не дышат, не рождаются, не умирают — словом, в этом они больше похожи на минералы, способные мыслить, чем на то, что мы назвали бы живым существом. Они часто появляются на планетах и, по нашим понятиям, живут там, но определить, где они, очень трудно. Сами они считают своим обиталищем космос («Глубокое Небо») и планеты для них — не миры, просто движущиеся точки, а то и разрывы в едином поле, которое мы называем Солнечной системой, они — Арболом.

Рэнсом вызвал меня телеграммой: «Если можете, приезжайте четверг важному делу». Я догадывался, какое это дело, и, хотя твердил себе, что провести вечер с Рэнсомом очень приятно, так и не смог избавиться от тревожных предчувствий. Тревожили меня эльдилы — к тому, что Рэнсом побывал на Марсе, я еще как-то притерпелся, но эльдилы, существа, чья жизнь практически бесконечна…

Да и само путешествие не очень мне нравилось. Побывав в ином мире, поневоле изменишься, хотя и не скажешь точно в чем. Когда речь идет о давнем друге, не так уж это приятно — прежние отношения восстановить нелегко. Но гораздо хуже другое: я все больше убеждался, что и тут, на Земле, эльдилы не оставляют его. Что-то проскальзывало в его речи — случайный намек, порою жест, от которых он тут же неуклюже отнекивался. Словом, он общался с кем-то, у него… ну, кто-то бывал.

Я шел по пустынной неогороженной дороге, пересекавшей Вустерскую пустошь, и пытался прогнать дурные предчувствия, анализируя их. Чего, в конце концов, я боюсь? Едва я задал себе этот вопрос, я пожалел о нем. Меня поразило слово «боюсь». До сих пор я хотел убедить себя, что речь идет о неприязни, неловкости, на худой конец — скуке. Но вот я произнес «боюсь» и ощутил страх. Я боялся все время, именно боялся — и того, что встречу эльдилов, и того, что меня во что-то втянут. Наверное, все знают, как страшно «влипнуть» — ты просто думал, размышлял, и вдруг оказывается, что ты вступил в коммунистическую партию или вернулся в лоно Церкви, дверь захлопнулась, ты внутри, по ту сторону. Собственно, так случилось с Рэнсомом. Он попал на Марс (на Малакандру) помимо своей воли, почти случайно; другая недобрая случайность подключила к этой истории и меня. Нас все больше и больше втягивало в эту, с позволения сказать, межпланетную политику. Не знаю, сумею ли я вам объяснить, почему мне так не хотелось знакомиться с эльдилами. Я просто — и резонно — старался избежать чужих, могучих и очень мудрых созданий.